Эффект группомыслия

Способ мышления, приобретаемый людьми в ситуации, когда поиск согласия становится настолько доминирующим в сплоченной группе, что начинает пересиливать реалистическую оценку возможных альтернативных действий.

Авторство термина «группомыслие», или «оглупление мышления», принадлежит американскому исследователю Ирвину Джанису (Irving Janis), который открыл данный феномен в 1971 г.

«В случае, когда члены группы сталкиваются с угрозой разногласий, споров и конфликтов, они стараются уменьшить групповой когнитивный диссонанс и устранить возникшие при этом негативные чувства, пытаясь найти решение, устраивающее всех, даже если это решение не будет объективным и разумным с точки зрения каждого отдельного члена группы».

Скопылатов И.А., Ефремов О.Ю., Машаров И.М., Управление и диагностика персонала СПб, СПбИВЭСЭП, «Знание», 2002 г., с. 75-76.

«По существу близким к эффекту поляризации оказался и обнаруженный Ирвином Дженисом феномен, который он назвал «огрупплением мышления» (Дженис И., 1971). Сам Дженис отмечает, что идея о групповом мышлении возникла у него, когда он читал воспоминания одного из чинов администрации американского президента Джона Кеннеди о том, как готовилось вторжение на Кубу. Как известно, эта затея американских властей закончилась провалом, нанеся немалый урон престижу как администрации Кеннеди, так и в целом США. [...]

Дженис выделяет пять условий, которые способствуют группомыслию. Первое — привлекательность членства в данной группе. Следовательно, все ее члены заинтересованы в сохранении своего положения, в долговременном существовании самой группы и друг друга. Все это служит укреплению групповой сплоченности.

Если мера сплоченности группы зависит от уровня ее привлекательности, то ключ к пониманию феномена группового мышления лежит именно здесь. Понятно, что самой сплоченной будет та группа, принадлежность к которой очень привлекательна для большинства ее членов. В таких группах царит подчеркнутое единодушие, единомыслие, и члены тесно сплоченных групп легко меняют свои индивидуальные взгляды, приноравливая их к мнению большинства. Каждый при этом убежден, что делается это во имя высоких целей: сохранения гармонии, поддержания добрых отношений, предотвращения разногласий. Таким образом, высокая заинтересованность в сохранении своего членства в группе, заинтересованность в привилегиях обусловливает ее тесную сплоченность и побуждает членов к внешнему (избыточному) и внутреннему конформизму. Иначе говоря, члены группы не только демонстрируют согласие с нормами, но и начинают искренне воспринимать их как наилучшие, самые правильные. Таким группам присуще «мы-чувство» (Дженис И., 1971).

Второе условие — наличие властного, авторитарного лидера, директивно навязывающего свою точку зрения всей группе. В этом случае мнение «первого лица» может выдаваться, но что самое главное, и восприниматься действительно как мнение всей группы. Кстати, в советской истории подобное директивное, навязываемое решение демагогически приписывалось социальному фантому — «народу» и поэтому облекалось в клишированные формы — «по многочисленным просьбам трудящихся», «так считает народ», «мы посоветовались с народом», «от имени советского народа» и т. д.

Третье условие — закрытость группы, ее самоизоляция. Огруппление мышления возникает в тех группах, которые ограждены от критики, недосягаемы для контроля. Конечно, прежде всего это группы правящей элиты, так называемые «неприкасаемые». Понятно, что чем строже поддерживается «неприкосновенность», тем с большей вероятностью появится «группомыслие».

Четвертое условие — решения группы не подвергаются внешней экспертизе. Властвующие группы, поскольку они присваивают себе право выступать от «священного» имени «народа», право быть его «глашатаями», постольку собственное мнение они начинают воспринимать как безукоризненное, абсолютно истинное. Ведь «глас народа — глас Божий», а Бог, как известно, не нуждается во внешних экспертах, он сам себе эксперт.

Пятое условие — сильное групповое давление, обусловленное взаимовлиянием членов группы друг на друга. В свою очередь, повышенное психологическое давление вызывается тесной сплоченностью индивидов, имеющих одинаковые ценности, мотивацию, направленность мышления и другие психологические характеристики. «Мы-чувство» и групповое мышление делают членов группы
психологически похожими друг на друга, так что они начинают соответствовать поговорке «два сапога — пара».

В условиях нестабильной, стрессовой ситуации, когда вся группа ориентирована на лидера и на его мнение, возникает иллюзорная уверенность, что другого, альтернативного решения просто не может быть.

И. Дженис специально оговаривает, что групповая сплоченность не всегда приводит к негативным последствиям и что при определенных условиях сплоченность и вообще групповые решения могут обернуться благом (Дженис И., 1971). Бриан Маллен и Джоэл Купер (1994) уточняют, что сплоченность рабочих производственных групп дает им преимущество и выгоды, но в группах принятия решений за нее иногда приходится расплачиваться (Майерс Д., 1997).

Кроме пяти условий, выделенных И. Дженисом, Кларк Мак-Коули обнаружил еще одно — шестое условие. Он утверждает, что помимо групповой сплоченности необходимо еще чувство неуверенности членов группы относительно того, как их воспринимают и оценивают в группе. Коротко говоря, каждый член группы не знает наверняка, насколько он в группе «свой». Поэтому на всякий случай он демонстрирует повышенную лояльность групповым решениям (McCaulley С., 1989)».

Семечкин Н.И., Психология социального влияния, СПб, «Речь», 2004 г., с. 214-218.

Справедливость требует отметить, что эффект психологического заражения примитивными эмоциями был описан французским врачом Густавом Ле Боном в книге «Психология толпы» еще в 1895 г. В этой работе он утверждал, что поведение толпы единодушно, эмоционально, но антиинтеллектуально.

ПРИМЕР. «Несколько моих знакомых, хорошо знавших таежную жизнь, рассказывали о лесных пожарах. Информация сводилась к тому, что все бегут в одном направлении, не нападая друг на друга. Конечно, приведенные случаи из жизни представляют собой скорее байки на охоте, нежели сколь-нибудь наукообразные наблюдения, тем паче эксперименты. Однако возможны варианты, когда экспериментаторам придется моделировать подобную совместную толпу. Это может понадобиться, например, при исследовании вопроса перезаписи инстинктов на уровне сознания, разума; или может иметь прикладное значение при лечении некоторых психических расстройств. Мне бы хотелось зафиксировать мысль: при экстремальном природном воздействии, угрожающем сфере, определяющейся низшими потребностями, равноправными единицами возникающей толпы являются существа разных видов. Мы наблюдаем случай одинакового поведения членов различных ступеней биоценоза. Может быть, в эволюционном плане массовидное поведение существует как механизм сохранения не только вида, но и более крупных таксонов, иных структурно-биологических образований».

Большаков В.Ю., Эволюционная теория поведения, СПбГУ, 2001 г., с. 253-254.